Черная Русь или Виленщина - Vlad German DNR. Assistance to the project through PayPal<br /> feniks-dnr@mail.ru #PutinRossiya #НовороссияГеополитика .......................................................................................................................................................... - UNREGISTERED VERSION

Черная Русь или Виленщина

Сергей  Лебедев, Русская народная линия
Этническая история забытого русскими русского края …

В Прибалтийском регионе есть одна территория со своеобразной этнической историей, весьма отличающейся от истории всех остальных земель этих трех республик. Речь идет о городе с небольшой окружающей территорией с тремя названиями, из которых на сегодня господствует одно, самое позднее в историческом смысле - Вильнюс. Исконные исторические славянские названия города - Вильна (по-русски) и Вильно (по-польски) в наши дни считаются устарелыми. Впрочем, история этого города настолько своеобразна, что возможны самые неожиданные варианты его дальнейшего существования.

Территория Виленщины всегда, вплоть до нашего времени, находилась на месте достаточно условной границы чересполосного расселения славян и балтов. При этом какой-либо четкой линии разграничения славян и балтов не существовало вплоть до 1940-х гг. до официального территориального разграничения Литовской и Белорусской советских республик.

Исторически Виленщина входила в состав региона, который древнерусские летописцы назвали Черной Русью. О причинах такого названия существует множество версий, хотя только одна может считаться более или менее научной - среди жителей этого края долго, вплоть до XIV века господствовало язычество. Кстати, язычниками здесь долго были не только балты, но и местные славяне. Так, в 1346 году языческие литовские жрецы, обеспокоенные распространением православия, добились от князя Ольгерда казни православных литвинов - Иоанна, Антония и Евстафия. В истории Православия они известны как виленские мученики, день памяти которых - 14 (27) апреля. Мирские язычески имена казненных были Кумец, Нежило и Круглец, что свидетельствовало об их славянском происхождении.

В свои пределы Черная Русь включала треугольник между современными Вильнюсом, Гродно и Минском. В этих местах население было этнически смешанным, причем это смешение только усилилось из-за притока беженцев, спасавшихся от крестоносцев, которые в XIII веке завоевали Пруссию и Ливонию. Единого стольного города Черной Руси не было, но уже несколько веков существовали города Новгородок (ныне - Новогрудок), Слоним, Волковыск, и ряд других, со этнически и религиозно смешанным населением, но игравшие важную хозяйственную роль.

В дальнейшем, как это часто бывает в истории, языческие князьки Черной Руси подчинили себе владения своих прежних сюзеренов, но это было вовсе не создание некоего национального Литовского государства. В Великом княжестве Литовском предки современных литовцев были не только меньшинством, составляя лишь 1/10 часть населения, но отнюдь не были привилегированным меньшинством. Кстати, все подданные Гедеминовичей называли себя литвинами или литвой, если же надо было подчеркнуть свою этническую особенность, то православные славяне называли себя русскими, а язычники (а затем католики) из балтских племен назывались жмудью (от названия самого крупного из литовских племен жемайтов). Современным литовцам, считающим себя цивилизованными европейцами, очень неприятно напоминание, что в белорусском и польском фольклоре существует масса юмористических рассказов о жмуди, напоминающих современные анекдоты про чукчу, а само слово «жмудь» означает у белорусов дикаря или примитивного, ограниченного человека. Когда после отмены крепостного права многие белорусы стали переселяться в Сибирь, то они по привычке стали называть жмудью сибирских аборигенов. Когда в начале ХХ века некоторое количество белорусов переселилось в Южную Америку, то они и индейцев стали называть жмудью. Кстати, хулиганов, пьяниц и драчунов белорусы называют «гедвигой», а то и просто «литвой».

Возникновение Великого княжества Литовского пришлось на время батыева нашествия и начала ордынского ига над большинством русских земель. Полоцкие земли, Турово-Пинское княжество и северная часть Галицко-волынского княжества избежали татарского разорения и ига, но в целом, будучи ослабленными, не смогли возглавить борьбу за вызволение остальных земель. Эту роль взяли на себя представители новой русской династии.

В Черной Руси в 30-60-х гг. ХIII века сложилось объединение местных языческих балтских племен под властью своих князьков - кунигасов. Парадоксальным образом, в сложении этого объединения главной причиной была агрессия крестоносцев. Отобрав к 1230-ым гг. у полоцких князей земли ливов, латгалов и куршей, крестоноцы, рыцари-меченосцы обрушились на жмудь. Одновременно рыцари другого Ордена - Тевтонского, приглашенные в 1226 году польским князем Конрадом Мазовецким для борьбы с язычниками - пруссами, начали завоевание Пруссии, зажав месте с меченосцами литовцев в клещи.

В этих условиях произошло объединение литовцев вокруг князя Миндовга (западные хронисты называли его Мендольфом, а литовские историки ХХ века переименовали его в Миндаугаса). Черная Русь, в которую устремились беженцы из языческих балтских племен, спасавшиеся от крестоносцев, теперь также устремились переселенцы из русских земель, надеющиеся укрыться за густыми лесами и болотами Черной Руси от татар. В результате в этом скудном лесном крае скопилось множество отчаянных сорвиголов, прекрасно умевших обращаться с оружием. Под властью Миндовга эти пассионарии сумели остановить продвижение крестоносцев. Сам Миндовг сумел создать небольшое, но воинственное княжество со столицей в городе Новгородок (Новогрудок), получившее название Литва. Миндовг вполне мог считаться русским князем. Он имел союз с Александром Невским, выдал свою дочь за сына Даниила Галицкого. Правда, в области религии Миндовг проявлял полнейшую веротерпимость, привлекая к себе на службу всех, кто мог быть ему полезен, не спрашивая: «Како веруешь?». В 1246 году Миндовг принял православие, взяв христианское имя Василий. Кстати, по-гречески «Василий» означает «царь». Миндовг также умело сражался с татарами, одержав над ними ряд побед. В 1249 году Миндовг-Василий разбил татар мурзы Койдана под Крутогорьем. Кстати, после этого старый город Крутогорье, известный с 1146 года, стал называться Койдановым (в 1932 году город в третий раз сменил имя, получив название Дзержинск, в честь руководителя ЧК, родившегося неподалеку).

Но после неудач в войне с рыцарями, Миндовг вынужден был заключить мир с Тевтонским орденом и принять католичество. Папа Римский Иннокентий IV объявил Миндовга королем. В современной Литве день коронации Миндовга, которым на основании неизвестно каких данных, считается 6 июля, отмечается как национальный праздник. Впрочем, вскоре Миндовг, укрепив власть, отказался от христианства и королевского титула. Он начал новую войну с крестоносцами, нанес им поражение. Победу литовцы отметили по древнему языческому обряду, принеся пленных рыцарей в жертву богам.

В 1263 году Миндовг был убит в результате заговора. Но небольшое чернорусское княжество Литва не развалилось. Сын Миндовга Войшелк правил уже как русский князь. Он не просто хранил верность Православию, но даже стал монахом, передав власть Галицкому князю, с которым был в свойстве. Впрочем, междоусобицы русских князей не пощадили и Войшелка, убитого по приказу Галицкого князя Льва. Литва отбила нападения крестоносцев, ее воины самого разного этнического происхождения и вероисповедания громили прорывающихся на земли Руси татар. И вскоре начали «собирание русских земель».

После батыева нашествия на Руси возникло явление, которое на языке политологии называется вакуумом власти. Сильнейшие русские княжества были опустошены, разорены данью татарам, погибли тысячи воинов, лежали в пепелище города и крепости. И в этих условиях русские люди были готовы поддержать любую политическую силу, которая будет защищать от татар. И литовские князья не могли не воспользоваться этим. Поскольку в Литве скопились значительные военные силы, то вскоре княжества северо-запада Руси стали переходить под власть Литвы.

Литовский князь Гедемин (1316-1341) примерно в 1323 году сделал своей резиденцией город, находящийся на стыке славянских и балтских поселений, что должно было подчеркнуть единый характер его разноплеменной державы. Сочетание столичности и пограничности навсегда отложило своеобразный отпечаток на весь этот город, его население и архитектуру. Поселение на территории Вильны существовало и до 1323 года. У ряда западноевропейских хронистов XII-XIII веков упоминается город в этой местности с названием Vеlni, Ville, Vilda, Vilenski. Как и вся Черная Русь, этот город входил во владения Полоцких князей. Правда, более важными городами Черной Руси в XII-XIII веках были Новгородок (Новогрудок), Слоним, Волковыск, Несвиж, Лида. Центром же Черной Руси до начала XIV века был город Городня (ныне - Гродно). В дальнейшем чернорусские земли стали ядром будущей Литвы, центром которой стала Вильна.

Вероятно, поскольку для литовских князей необходимо было подчеркнуть свою самостоятельность, то история Вильны должна была начинаться именно с них. Польский хронист конца XVI века Матвей Стрыйковский рассказал легенду об основании Вильны князем Гедемином. Согласно Стрыйковскому, Гедимин однажды охотился на горах, окаймляющих правый берег реки Вилейки, при впадении ее в Вилию. После удачной охоты он лег спать и во сне увидел железного волка, который страшно выл. Верховный жрец Лиздейко объяснил князю, что железный волк предзнаменует, большой и крепкий город, который должен будет возникнуть на этом месте, а вой волка указывает на будущую славу этого города. Гедимину понравилось такое объяснение, и он действительно на горе, на которой видел свой сон, построил замок.

Впрочем, славянское население, его язык и культура в городе преобладали все века существования. Само название города русского происхождения. Очевидно, он получил свое имя от речки Вильны, впадающей подле города в Вилию (Виляющая). Виганд Магдебургский, один из немецких хронистов, описывающий походы немецких рыцарей на Жмудь и Литву, еще в XIV столетии называет Вильну русским городом (civitas Ruthenica). В остатках стен Виленского замка весьма много сходства с постройками древнейших городов южной России - Киева и Овруча. Со времен Гедемина в Вильне существовали православные церкви. Впрочем, определенную часть горожан составляли язычники, и это, пожалуй, единственное, что отличало Вильну от других русских городов той эпохи.

Постоянные войны Литвы с Тевтонским Орденом отразились и на городе, который несколько раз сжигался крестоносцами. После крещения Литвы (точнее, великого князя и его языческих подданных) Вильна постепенно покрывается католическим костелами и стала центом католической епископии. Но это стало только началом медленно окатоличевиния города. Вильна была одним из 47 городов Великого княжества Литовского, имевшее широкое самоуправление согласно Магдебургскому праву. Городом правила Рада, членами которой были богатые купцы («патрициат»). В Вильно Рада имела 24 члена, из которых выбирались 12 бургомистров, и двое из них, представлявший католическую и православную общины, один год руководили городом.

Православные еще два века преобладали в Вильне. В 1415 Вильна стала резиденцией особого западнорусского православного митрополита. Только в 1469 году последовало великокняжеское запрещение строить и подновлять православные русские храмы. Но и после этого Вильна была одним из центров православия. Даже первая, напечатанная в 1525 году в первой виленской типографии книга была русская - «Деяния и послания Апостольские», изданная Франциском Скориной. Только в 1555 году была напечатана первая книга на польском языке. Но после объединения Литвы и Польши в Речь Посполитую для православных всего государства и виленских в том числе настали черные дни. Постепенно, к концу XVII века католики стали преобладающей частью горожан.

Все процессы, характерные для восточных территорий Речи Посполитой в Вильне приняли особый размах. Если на землях бывшего Великого княжества Литовского произошла полонизация только правящего класса, то в Вильне ополячилось большая часть горожан. За XVIII столетие произошла окончательная полонизация города. Примерно на два века Вильно стал польским городом, одним из центров польской культуры и политики. При этом какой-либо значительной миграции из Польши в город не происходило, так что в основном здесь происходило добровольное ополячивание местных католиков. Особенно полной было ополячивание собственно литовцев, которых объединяло с поляками общность религии. Восточные славяне, по крайней мере, могли защищать свою русскую идентичность при опоре на православную или, в меньшей степени, униатскую церкви. В Вильно православных осталось 20 % жителей, хотя многие из местных русских, даже перейдя в католицизм, в основном продолжали пользоваться местным вариантом русского языка.

С конца XIV века в городе стала появляться еще одна этно-конфессиональная группа - евреи. С 1568 года виленские евреи - вильнеры, имели свое самоуправление. Со временем евреев стало так много, а город стал одним из мировых центров еврейства, в результате чего Вильну стали назвать «Литовским Иерусалимом». Наконец, поселились в городе с XV века татары и караимы

По мере упадка Речи Посполитой происходил и определенный упадок Вильны. Население, достигшее примерно 30 тысяч человек в XVI веке, практически не возрастало.

Тем временем, восходящая Российская империя начала борьбу за возвращение прежних русских земель в состав единого государства. В 1655 году, в ходе русско-польской войны за Украину Вильна в первый раз была взята русскими войсками, устроивших там, по обычаю того времени, весьма жестокое разорение. В 1795 году, после третьего раздела Польши, Вильна, наконец, вошла в состав России. Став губернским центром, в составе империи Вильна переживала рост населения и промышленности. В 1811 году Вильна, имевшая 56 тысяч жителей, стала даже третьим по численности городом России, после Санкт-Петербурга и Москвы. И хотя «бронзу» Вильна вскоре уступила другим быстро растущим городам России, но оставалась довольно крупным городом. В 1875 году Вильна имела уже 84 тысячи жителей, в 1897 году - 154 тысяч, и в 1909 году - 205 тысяч.

Как и во всей своей истории, Вильна оставалась многонациональным городом. Так, в 1897 году из числа жителей города евреев насчитывалось 61 847 человек, поляков - 47 795, в русских - 37 998, (из них великороссов - 30 967, белорусов - 6 514, малороссов - 517), литовцев - 3 131 человек, немцев - 2 170. Как видим, ни одна этническая группа не преобладала.

За первые годы нового XX столетия Вильна не утратил свой многонациональный характер. По данным, собранным местной администрацией, в 1909 году из 205 250 жителей города было 77 500 (37,8%) поляков, 75 520 (36,8%) евреев, 2 453 (1,2%) литовцев, 7 158 (3,5%) лиц других национальностей, а также 37 341 (18,2%) русских православных, плюс 5 236 (2,5%) русских старообрядцев и 42 русских иного вероисповедания.

Помимо самого города, Виленский уезд также отличался этнически от собственно Литвы и Белоруссии. В 1897 году русские всех трех ветвей составляли большинство - 132 359 человек (большинство - белорусы), евреев - 77 224, литовцев было 76 030 человек, поляков было 73 088 человек. Таким образом, население Виленского уезда от населения губернской столицы отличалось более высокой долей русских и литовцев.

Евреев было фактически несколько больше, поскольку перепись не учитывала крещенных евреев («выкрестов») именно как евреев. Но при этом часть евреев постепенно переходили на русский язык, большая часть сохранила верность идишу, некоторое количество евреев говорили по-польски. В политическом плане многие виленские евреи активно участвовали в социал-демократическом движении, сделав Вильну центром деятельности партии Бунд. Одновременно Вильна стала одним из центров сионистского движения. Среди виленских евреев начала возрождаться литература на иврите, продолжала развиваться литература на идиш. К концу имперского периода истории виленское еврейство все больше переходило на русский язык.

Пошатнулись позиции поляков, хотя они составляли треть населения, относились к довольно образованной и зажиточной части виленцев. Ряды виленских поляков продолжали пополнять белорусы-католики. Но в результате роста русского населения и перехода на русский язык ряда этнических групп горожан Вильна за XIX век постепенно утрачивала черты польского города, хотя оставалась одним из главных центров польской культуры.

Русские Вильны не представляли собой единой этнической общности, будучи расколоты в политическом отношении. Не случайно Вильна стала одним из центров белорусского сепаратизма. Именно в Вильне публиковались первые литературные произведения на современном белорусском языке, действовали белорусские организации, издавалась первые белорусские газеты - «Наша Ніва», «Гомон» и прочие.

Но в целом русские определяли характер города к началу XX века. Еще в 1868 году один из авторов «Виленского Вестника» отмечал, что хотя русское население города без войск составляет менее 10%, оно доминирует, а повсеместно звучащая русская речь, православные храмы и церковная жизнь суть «внешние явления, сообщающие Вильне русскую физиономию»[1]. Русское искусство обогатили такие уроженцы Вильны, как композитор Цезарь Кюи, полу-француз полу-литовец по происхождению, замечательный актер Василий Качалов, скульптор Марк Антоколький, еврей, нарушивший религиозные запреты иудаизма.

Зато почти не было видно в городе этнических литовцев, которых насчитывалось лишь около 2 % населения. В Санкт-Петербурге, Чикаго и Буэнос-Айресе литовцев было гораздо больше. Но поскольку Вильна вызывала ассоциацию с историей Великого княжества Литовского, которую приватизировали деятели литовского национализма, то не удивительным было стремление литовцев именно в Вильне издавать свои газеты (которые в самом городе почти не имели читателей) и открывать штаб-квартиры своих организаций. Российские власти им не препятствовали, рассматривая литовское движение как антипольское, и, следовательно, вполне лояльное империи.

Показательно, что в 1911 году в Вильне издавались 69 газет, из них 35 польских, 20 литовских, 7 русских, 5 еврейских на идиш, 2 белорусские. Впрочем, многие городские газеты помещали материалы сразу на нескольких языках, так что подсчитать «национальную принадлежность» того или иного издания было затруднительно. Хотя русских газет было значительно меньше, чем польских и литовских, но зато общий тираж газет на русском языке был самым крупным. Кроме того, виленцы выписывали множество петербургских газет и журналов

Все изменилось с 1914 года с началом Первой мировой войны. Через год город был занят германскими войсками. Немцы с удовольствием смотрели на грызню польских, литовских и белорусских самостийников, одинаково претендовавших на город и одинаково готовых служить немецким хозяевам. Что бы усилить верноподданнический восторг своих лакеев, немцы выпускали манифест, в котором Вильну назвали «жемчужиной польского королевства» и одновременно провели в польском театре на улице Погулянка конференцию из 214 никем не выбранных депутатов, создавший некую Тарибу (национальный совет), которая позднее, 16 февраля 1918 году, провозгласила присоединение всей Литвы к Германии. В современной Литве день 16 февраля на полном серьезе отмечается как «день независимости».

Дальше последовали события, которые радикально изменили судьбу Вильны. После поражения Германии, Вильна переходила из рук в руки, успев побывать под властью большевиков, сделавших Вильну столицей Литовско-Белорусской советской республики (Литбел), затем поляков, затем опять большевиков, которые 27 августа 1920 года передали город Литве. Причина такого доброжелательства большевиков была понятна - за Вильну буржуазная Литва объявила нейтралитет в продолжающейся советско-польской войне 1920 года. Антанта также требовала от Польши признать Вильну литовской, поскольку также не была заинтересована в слишком сильной Польше.

Однако, «начальник Польского государства» Пилсудский все же захватил Вильну, инсценировав в октябре 1920 года «мятеж» польских частей, укомплектованных из виленских поляков генерала Люциана Желиговского, также уроженца Вильны. Подняв «мятеж», Желиговский двинулся на Вильну, которую и захватил после стычек с литовским частями. Поскольку Антанта не признавала присоединения Виленщины к Польше, то Желиговский объявил о создании «независимого государства» под названием Срединная Литва. Это псевдогосударственное образование просуществовало до апреля 1922 года, когда Антанта перестала настаивать на своем, и комедия со Срединной Литвой была закончена официальным присоединением его к Польше. Территория Срединной Литвы составляла 13 тыс км2 с населением в 500 тысяч человек, из которых 128 тысяч приходилось на жителей Вильны. По официальным польским данным, 70 % населения составляли поляки, хотя в их число записали всех католиков, а также людей, более или менее владеющих польским языком.

Итак, с 1920 года наступил продолжавшийся до сентября 1939 года период второго польского господства в городе. Как и вся Польша, Виленщина переживала кризис. Помимо военных разрушений, особенно резко сказывалось потеря рынков и пограничное положение Виленщины на границе с Литвой и СССР. Вильна перестала быть крупным железнодорожным и промышленным центром. Справедливости ради надо отметить, что польские власти были обеспокоены тяжелым положением Виленщины, что особенно было невыгодно и в стратегическом, и в пропагандистском плане. В силу этого официальная Варшава действительно пыталась развивать экономику, построив ряд промышленных предприятий. Однако справиться с кризисом власти были не в состоянии. Безработица была постоянным явлением, заработная плата в Виленском воеводстве составляла лишь 60 % от зарплаты той же категории в центральной Польше (при том, что Польша и без того была нищей страной). Впрочем, оплата труда в Виленском воеводстве была выше, чем в Литве.

Население Вильны, резко сократившееся за период двух войн, постепенно стало расти за счет переселения польских осадников и репатриации части беженцев. В 1931 году в Вильне проживали 195 тысяч человек, то есть меньше, чем 20 лет назад. Этнический состав населения также изменился - уменьшилось число евреев из-за массовой эмиграции, сократилось и число русских, поскольку в новой Польше они были в положении людей второго сорта. Поэтому в Польше не только не возникло крупного очага белой эмиграции, но и многие местные русские покидали родину. Политика полонизации привела к тому, что к концу 30-х гг. в Виленском воеводстве остались лишь 2 литовские школы, а все белорусские школы были закрыты. Неудивительно, что в 1931 году по официальным польским данным в Вильне поляки составляли уже 71 % горожан, русские - 3, 8 %, а литовцы - 0, 8 %!

Польские власти начали старательно очищать Вильну от всего, что напоминало о русском прошлого города. Русские названия улиц и площадей срочно переименовывались. Сносились православные храмы. Георгиевский сквер, одно из наиболее любимых мест отдыха горожан, был срочно переименован в улицу Элизы Ожешко. Название сквера объяснялось тем, что там находилась небольшая православная часовня. Эта часовня была заложена в 1865 году, в память русских воинов, погибших во время усмирения польского восстания 1863 года. Разумеется, эта часовня была снесена (справедливости ради надо отметить, что разрушать ее стали еще большевики в 1919 году). Новые власти устроили на ее месте фонтан, единственной достопримечательностью которого было то, что он никогда не работал

Наконец, политический режим за все время польской власти был весьма жестким, все время длилось военное положение. В результате здесь не действовали даже те скромные демократические нормы, что были в собственно Польше. Впрочем, виленцы в 30-х гг неоднократно проводили крупные политические забастовки и демонстрации.

Каунасская Литва постоянно заявляла о своих правах на Вильну и почти двадцать вела бесплодные переговоры с Польшей. Между Польшей и Литвой не было дипломатических отношений, поскольку именно признание Вильны столицей Литвы было непременным требованием литовской стороны для установления нормальных взаимоотношений. Наконец, в марте 1938 года, как раз одновременно с аншлюсом Австрии, Польша, которая открыто называла Литву своей «Австрией», также попробовала осуществить свой аншлюс. Варшава предъявила Каунасу ультиматум, ссылаясь на гибель польского солдата, требуя установления дипотношений. Литва капитулировала, установив дипломатические отношения, официально отказавшись от Вильны. (Это обстоятельство означает незаконность владения Вильной нынешней Литвы, объявившей себя правопреемницей довоенной Каунасской республики).

А затем произошел вновь новый перелом в жизни Вильны. 17 сентября 1939 года, сразу после разгрома Гитлером польской армии и бегства правительства и военного командования Польши из страны, советская армия пересела западную границу СССР, начав освобождение исторических русских земель. Уже на другой день части Красной армии подошли к Вильне. Хотя в городе находились 7 тысяч польских солдат и 14 тысяч ополченцев, сопротивление оказались только некоторые группы молодежи из числа студентов и гимназистов, активистов правых партий. К вечеру 19 сентября Вильна была взята. В уличных стычках Красная армия потеряла 13 человек убитыми и 24 ранеными, были повреждены 5 танков и 4 бронемашины[2]. Но в отличие от других восточных «кресов» Польши, советская власть в Вильне не была пока установлена.

1 ноября 1939 года большевики вторично подарили город Литве. Вильна, срочно переименованная на литовский манер в Вильнюс, с ближайшей округой, всего 7.120 кв. км. с 457 тыс. жителей, теперь стала принадлежать государству, считавшей его исконной столицей, но почти не имевшей в числе жителей представителей своего народа.

В Вильну торжественно вступили литовские войска, встретив холодный прием. Как вспоминал 72 года спустя ветеран литовской армии Йонас Вайнаускас, «Когда мы входили в Вильнюс, было грустно. Мы видели, что никто не рад этому, хотя официально и утверждалось, что нас встречали с цветами. Разве мы там были нужны»?[3] У польского эмигрантского правительства, засевшего в Лондоне, передача Вильны вызвала такую ярость, что оно немедленно объявило войну СССР (заметим, что это не было сделано в сентябре 1939 года, когда Красная армия, ведя небольшие бои, занимала часть территории тогдашней Польши).

Литовская оккупация была короткой, жестокой и неэффективной. Началась «литуанизация» (литовизация) города. Все вывески было приказано писать только на литовском языке. В марте 1940 г. власти Литвы лишили гражданства всех поляков, поселившихся в Виленском крае после 1920 г. В результате этого решения около 150 тысяч человек (без малого треть населения края) были одномоментно лишены важных политических и экономических прав: права свободно передвигаться, приобретать недвижимость, устраиваться на работу. Чуть раньше литовские власти развернули репрессии против нашедших приют в Виленском крае польских военных беженцев. Для «представляющих общественную опасность» беженцев начиная с декабря 1939 г. начали создаваться концентрационные лагеря, официально называвшиеся «лагерями принудительного труда».

Литуанизация Виленского университета привела к его фактическому закрытию, поскольку и студенты и профессура, получив приказ немедленно выучить литовский язык и именно на нем вести занятия, дружно отчислились из университета, создав свой нелегальный польский. Были уволены все польские чиновники и полицейские, срочно замененные привезенными из Каунасской Литвы литовскими. Интересно, что все литовские полицейские, отправленные в новый литовский Вильнюс, должны быть ростом выше метра восьмидесяти (кажется, это весьма яркое проявление комплекса маленькой нации).

Литовская полиция государственной безопасности проводила аресты поляков, подозревавшихся в принадлежности к польскому национальному подполью. В период с ноября 1939 по середину июня 1940 г. в Виленском крае было арестовано более 1500 человек, что процентном отношении к численности населения края было втрое больше, чем число арестованных НКВД за первые семь с половиной месяцев советской власти в Литве в процентном отношении к количеству населения республики[4].

Впрочем, уже летом 1940 года Сталин вернул Вильну Советскому Союзу, заодно со всей Литвой.

В годы Великой Отечественной войны произошло радикальное изменение этнического состава населения города. Уже 24 июня 1941 года Вильна была занята немцами. Буквально сразу же в городе начались расправы литовских националистов не только над советским активистами, но и над евреями, причем делали это националисты по собственной инициативе, не дожидаясь официального разрешения со стороны немцев. Интересно, что сами немцы считали ненужным немедленное и беспорядочное уничтожение евреев, затруднявшую эффективность организации тыловых работ, поэтому они прекратили самосуды литовцев и организовали в Вильне гетто. Летом 1943 года гетто было ликвидировано, часть евреев была уничтожена сразу, часть вывезли в концлагеря.

Всего из 60 тысяч не успевших эвакуироваться виленских евреев к моменту освобождения города советской армией в 1944 году уцелело 600 человек. После возвращения эвакуированных, демобилизованных, а также освобожденных узников гитлеровских концлагерей, количество евреев в Вильне увеличилось. В 1959 году в советском Вильнюсе евреев насчитывалось 16 354 человека. Но с тех пор количество евреев все сокращается, и в 2001 году в «литовском Иерусалиме» евреи составляли лишь 0,5 % жителей, причем среди них преобладали люди преклонного возраста. Так заканчивается история виленского еврейства.

С литовцами немцы заигрывали, стремясь привлечь их к сотрудничеству, сохранив на своих постах многих чиновников прежнего литовского режима. Впрочем, немцы имели свое представление о судьбе города и населяющих его народов. Посетивший город в ноябре 1941 года Йозеф Геббельс записал в своем дневнике: «Литовцы представляли, что им позволят восстановить старое государство в расширенных границах. Они, конечно, ошиблись. Мы не хотим повторять предвоенный обман: проливать немецкую кровь за то, чтобы маленькие пограничные государства начали самостоятельную жизнь, потом опять от нас отвернулись в сторону плутократии. Литовцы - раса невысокого качества»[5].

Поляки Виленщины (и Литвы в целом) оказались в столь же угнетенном положении, как и на территории собственно Польши. В крае возникло польское партизанское движение (Армия Крайова, АК), подчиняющееся эмигрантскому лондонскому правительству. Впрочем, как и в других местах прежней Польши, аковцы «стояли с оружием у ноги» и не предпринимали никаких действий против оккупантов. На Виленщине, впрочем, аковцы активно занимались уничтожением местных литовцев, что, впрочем, часто было самозащитой от аналогичных попыток уничтожения поляков со стороны литовцев. Иногда, впрочем, аковцы и литовцы объединялись для совместного уничтожения евреев.

Вильна была освобождена после пятидневных боев 13 июля 1944 года войсками под командованием генерала армии Ивана Черняховского. Перед штурмом Черняховский распорядился не применять тяжелую артиллерию при взятии города, дабы спасти архитектурные достопримечательности Вильны.

Еще в ходе боев поляки из Армии Крайовой попытались, точно также, как во Львове и Варшаве, захватить город раньше советской армии. Аковцы впервые за три года вступили в настоящий бой с немцами, и были почти полностью ими перебиты. Впрочем, часть города они сумели захватить и, самое главное, попытались устроить символическую акцию, водрузив польский бело-красный флаг на горе Гедемина.

Но советские власти также готовили символическую акцию, призванную доказать, что Вильнюс станет советским, но останется литовским. В опубликованных воспоминаниях офицера НКВД, уроженца Вильны, Нахмана Душанского описание того, как чекисты закрепляли Вильнюс за Литвой, сражаясь с поляками: «Спец. группа ГБ Литвы получила приказ лично от Снечкуса (Антанас Снечкус - с 1940 по 1974 годы 1-й секретарь ЦК КПЛ) - первыми, впереди наступающих частей, войти в Вильнюс и тем самым показать всем, что Вильнюс - столица Литвы». Эта спецгруппа, в основном состоявшая из виленских белорусов, заняли здание Президиума Верховного Совета Литвы. Когда же по ним аковцы открыли огонь, чекисты без всяких колебаний взяли гору Гедемина и сорвав польский флаг, водрузили красный. Уцелевших аковцев раздели до трусов, что было смертельным оскорблением для шляхтичей, и отпустили по домам[6].

Итак, город стал советским, столицей Литовской Советской республики. Согласно Справке о регистрации жителей Вильнюса в августе 1944 года проживало 99 100 человек. 82,7% населения столицы составляли поляки. На долю русских приходилось 7,4%. Третью позицию в этом списке занимали литовцы - 6,9%, что составило 6 852 человека. Большинство литовцев были чиновниками, прибывшими из СССР или территории прежней буржуазной Каунасской Литвы. Евреев, как уже говорилось, осталось 600 человек. Но этнический состав виленцев продолжал меняться.

22 сентября 1944 года правительства Литовской ССР (заметим, не всего Союза!) и Польши подписали протокол соглашения об эвакуации бывших граждан Польской Республики польской и еврейской национальностей из Литовской ССР в Польшу и соответственно литовцев из Польши в Литву. Соглашение предусматривало прохождение репатриации на добровольных началах. Выезд поляков начался в октябре 1944 года, еще в условиях войны и закончилась в ноябре 1946 года. Всего из Литовской ССР в Польшу переехало 171 158 человек - из них 98,6 % поляки, 1,4 % евреи.

Вильнюс покинули 89,6 тысячи человек, или 80% всех жителей. Часть польского населения все же в городе осталась. В основном осталось и сельское польское население Виленщины. В ряде мест юго-востока современной Литвы на селе польское население абсолютно доминирует. В целом поляки составляют 8 % населения Литвы.

Власти Литвы были не прочь выселить всех поляков поголовно, как выселили украинцы всех поголовно поляков из Львова. Если этого не произошло, то только по той причине, что советские хозяйственные руководители были обеспокоены организацией городского хозяйства и промышленности, для чего требовалась квалифицированная рабочая сила. Между тем литовские переселенцы в основном не отвечали этим качествам. Большинство литовских мигрантов приехали из деревни, зачастую были малограмотными, не владели никакими городскими профессиями. Эти новые вильнюсцы могли работать при расчистке развалин, но не могли дать городу даже водопроводчиков и электриков, (а эти специальности после выезда поляков оказались дефицитнейшими). В результате часть необходимых для восстановления города польских кадров были задержаны, а затем, когда накал страстей утих, они так и остались в родном городе.

Изрядно опустевший Вильнюс стали заселять хлынувшие потоком литовцы. Большинство из них были выходцами из села и порой вообще не бывали в крупных городах, и по своей бытовой культуре напоминали западноукраинских рагулей во Львове или сенегальцев в Париже. Следует заметить, что многие литовцы прибыли жить и работать в столицу своей республики по мобилизации (именно так это и называлось). Многие литовцы всеми силами старались уклониться от этой обязанности. В результате план по заселению Вильнюса был сорван - к лету 1945 года в Вильнюс прибыло лишь 322 человека мобилизованных, что составляло всего лишь 2,7% плановых установок[7]. (Как ни странно, в современной Литве это не считается «пассивным сопротивлением советской оккупации»). Пришлось, как всегда, для восстановления города привлекать русских.

Согласно постановлению Совета Народных Комиссаров Литовской ССР от 12 июня 1945 года в республику был разрешен въезд членам семей мобилизованных рабочих и служащих из других районов Советского Союза. А вскоре приезд в Литву всем гражданам СССР стал свободным. В Вильнюсе сразу же возросло количество жителей из других союзных республик. Коллективы вильнюсских организаций и предприятий формировались из прибывших советских тружеников.

Итак, советский Вильнюс стал единственной из столиц союзных республик, в котором большую часть населения, в том числе и подавляющую часть представителей «коренной национальности», составляют послевоенные мигранты. Заметим, что часть «русскоязычного населения» как раз и может, наряду с поляками, считаться исконными жителями города.

В целом советский Вильнюс демонстрировал быстрый хозяйственный и культурный и вместе с тем, демографический рост. По данным Всесоюзной переписи населения на 15 января 1959 года в столице Литовской ССР проживало 236 078 человек. Из них: литовцы - 79 363 (33,6%), русские - 69 416 (29,5%), поляки - 47 226 (20%), евреи - 16 349 (7%), белорусы - 14 686 (6,5%).

В период между переписями населения 1959 и 1970 количество жителей города увеличилась на 136 тыс., т. е. на 57 %, достигнув 372 тысячи жителей. Две трети от этого числа составил механический прирост за счёт приезда в Вильнюс жителей окрестных сельских районов и других республик Советского Союза. По переписи 1970 литовцы составляли 42, 8 %, русские - 24, 5 %, поляки - 18, 3 %, белорусы - 6, 5 %. Несмотря на все возраставшее количество литовских мигрантов, город оставался русским по языку и культуре. Со второй половины 70-х годов миграция русских в Вильнюс фактически прекратилась, и рост русского населения шел в результате естественного прироста. Литовцы же продолжали активно переселяться в Вильнюс.

К 1980-ым годам численность виленцев перевала за полмиллиона. К этому времени впервые в своей истории количество литовцев превысило 50 % горожан.

Вильнюс активно застраивался. Новый жилой район Лаздинай, при строительстве которого архитекторы творчески использовали рельеф местности, и умело распланировали, стал городской достопримечательностью, а его творцы стали лауреатами Ленинской премии. Бывший Георгиевский сквер стал площадью Черняховского. Памятник на могиле освободителя города поставили 10 декабря 1950 года. Четырехметровая бронзовая статуя возвышалась на трехметровом постаменте - танковой башне. На ней - надпись по-литовски: «Генералу армии Черняховскому от литовского народа».

Но после того, как в 1991 году Литва была провозглашена «независимым государством», вновь начались переименования, хотя «исконных» литовских названий в городе не было вообще никогда. Как и во времена польской оккупации, начались гонения на православие и русские школы. Литовские оккупанты также сносят памятники. Так, памятник генералу Черняховскому был уничтожен, и его прах пришлось перезахоронить в Москве на Новодевичьем кладбище. Площадь имени освободителя была названа «площадью самоуправления»! На месте памятника генералу теперь стоят мрачные черные колонны, вырастающие прямо из земли. Это памятник поэту, автору гимна Литвы Винцасу Кудирке. (Скорее, это памятник того, что современные литовские политиканы - «раса невысокого качества»).

После провозглашения независимости Литвы Вильнюс, в силу своего столичного статуса, не испытал столь массовой эмиграции и экономических потрясений, как другие города республики. Население города продолжает медленно расти, несмотря на депопуляцию, по причине продолжающегося притока литовских мигрантов, в результате Вильнюс постепенно становится литовскоязычным городов. Согласно переписи 2001 года, в Вильнюсе насчитывалось 542 тысячи жителей. В этническом плане из них составляют : литовцы-57, 8 % , поляки-18, 7 % , русские-14 %, белорусы-4 %, евреи- 0,5 %, прочие-5 %. Несмотря на «литуанизацию» и дикие гонения на русский язык и все русское, позиции русского языка в старом русском городе Вильне остаются сильны - лишь 2,7 % вильнюсцев заявили в ходе опроса в 2010 году, что они совершенно не владеют русским языком. Впрочем, часто многие активисты различных ультраправых партий, громогласно заявляя, что не понимают ничего по-русски, на деле прекрасно им владея, поскольку в Вильнюсе без знания его не прожить, все - лишь демонстрируют своеобразное понимание своей «культурности». Все это означает, что Вильна остается славянским городом, и вряд ли его современная «литовскость» является необратимой.

http://ruskline.ru/analitika/2014/08/8/chernaya_rus_ili_vilenwina

===========================================

Поддержите работу сайтов - Эти сайты расположены на серверах различных европейских стран. Информация  на них в поддержку: ДНР, ЛНР, Новороссии, России и Русского Мира!  
WWW DUBLIKAT

                                                                                        www.abv.strefa.pl
===========================================